в которой я начинаю понимать смысл
одной пионерской песни
После шторма в лесу парило. Мы с трудом пробирались сквозь заросли, наполненные криками птиц и шелестом бесчисленного количества крыльев. То и дело ноги попадали в невидимые в траве лужи, оставшиеся после тропического ливня. А с деревьев на нас сыпался град капель. Очень скоро мы промокли до нитки.
Лес становился все гуще. Деревья с огромными чёрными стволами сплетали над нашими головами ветки, закрывая солнце. Повсюду, словно уснувшие змеи, свисали лианы. Изредка солнечный свет пробивался сквозь кроны деревьев длинными тонкими пальцами, и тогда схваченные этими пальцами капли дождя сверкали, как хрустальные стёклышки.
Мы устали, хотелось есть и пить.
– Я больше не могу, ребята, – сказала наконец побледневшая и осунувшаяся Мила.
– Да, давайте отдохнём, – предложил я.
Но Юрка, шедший впереди нас, не оборачиваясь, крикнул:
– Только, пожалуйста, не вешайте носы!
В эту минуту из-под его ног выпорхнула большая птица, похожая на утку. В гнезде мы обнаружили несколько крупных яиц и тут же разбили и выпили их. Теперь мы почувствовали себя куда лучше и даже развеселились.
Внезапно впереди блеснул яркий свет, и мы вышли на большую поляну. Я широко открыл глаза: посреди поляны мирно пощипывали траву два светло-серых телёнка! Они подняли головы на тонких красивых шеях и уставились на нас немигающими тёмными глазами.
– Лани! – вскрикнул Юрка. – Ребята, они совсем не боятся нас!
– Ну, ясно! – подтвердил я. – Остров необитаемый, и они никогда не видели людей.
Однако когда мы приблизились к ним и Мила уже протянула руку, чтобы погладить их, они стремительно сорвались с места и исчезли в чаще.
– Ничего, все равно поймаем, – пробормотал Юрка, почёсывая затылок, – Их мясо, наверно, очень вкусное.
– Ты с ума сошёл! – возмутилась Мила. – Я ни за что не буду их есть! Вы видели, какие у них красивые задумчивые глаза?
– Вегетарианка! – заворчал Юрка. – Интересно, чем же ты будешь питаться? Может быть, травой?
– Юрик, мне жалко их…
На чёрном лице Юрки засветилась хитроватая улыбка.
– А тех яиц, которые ты сейчас ела, тебе не жалко? Ведь из них могли бы вылупиться птицы с задумчивыми глазами!
– Ох, какие вы все, мальчишки, жестокие! – вздохнула Мила.
В конце поляны мы обнаружили одинокую скалу высотой примерно с трехэтажный дом. Вернее, это был огромный камень, попавший сюда, должно быть, ещё в доисторические времена, во время какого-нибудь землетрясения. У подножия камня журчал родник с чистой водой. Яркие цветы, растущие вокруг родника, отражались в воде.
Мы не сразу увидели эту скалу, потому что сама природа тщательно замаскировала её в зелени деревьев. Вся скала была густо увита ползучими растениями.
– Тра-ля-ля! – запел Юрка. – Ребята, в таких случаях Архимед говорил: «Эврика!» Здесь будет наш дом.
– Где?
– В пещере!
– Где ты видишь пещеру?
– Протри глаза!
Наконец я разглядел овальный вход в пещеру на высоте восьми-десяти метров.
– Туда трудно добраться…
– Вот и хорошо, что трудно. Мы сможем там спокойно спать, без боязни, что нас захватят пираты.
Пока Мила собирала на поляне цветы (девчонки всегда приходят в восторг от цветов), мы с Юркой, цепляясь за лианы, с невероятным трудом добрались до пещеры и сели у входа, свесив ноги и тяжело дыша.
– Придётся складывать из камней лестницу, – сказал я.
Юрка метнул на меня презрительный взгляд и прикоснулся пальцами к моему лбу.
– Я так и думал: у тебя жар! Ты хочешь, чтобы по этой лестнице вместе с нами в пещеру поднимались и пираты?
– Юрка, но как же мы будем подниматься сами?
А Мила вообще сюда не сможет влезть.
– Мы сделаем лестницу из лиан, – сказал Юрка, смотря на меня покровительственным взглядом. – Надо думать, старина! На ночь мы эту лестницу будем поднимать, а утром спускать.
– Юрка, ты гений!
– Я в этом никогда не сомневался, – усмехнулся он.
Мы обследовали пещеру. Она оказалась просторной, уютной и сухой. Наши голоса и шаги гулко отдавались под тёмным сводом.
Только к вечеру мы сплели лестницу и натаскали в пещеру травы и сухого мха. Постели получились превосходные. Я блаженно вытянулся на своём мягком ложе, чувствуя, как гудят от усталости все мускулы моего тела. В лесу стемнело, но вход в пещеру освещался розовыми отблесками костра, на котором Мила жарила пойманную Юркой птицу.