Сообщите также, что после заключения брака их величества отправляются в полугодовое свадебное путешествие.
— Мажордом! — повелительно сказала Оксана. — Никому ничего не сообщайте! Я не собираюсь выходить замуж!
— Что вы делаете со мной, ваше величество! — изменившимся голосом вскрикнул Альфред де Гну.
— Оу, май квин! — моргал глазами американец.
— Нет, нет! — быстро сказала она американцу. — Я не хочу выходить замуж!
Понимаете… ваше высочество? Ау ду нот вонт! К сожалению, я плохо знаю английский…
— Оу, май квин, — механически повторял он.
— Да нет же, я не ваша королева! — вырвалось у неё. — И вообще я не королева!
Она сбежала со ступенек трона, быстро прошла мимо оцепеневшего премьер-министра и скрылась за дверью. Марго догнала её уже у самой спальни.
— Ах, ваше величество! — проговорила она, слегка задыхаясь и закрывая за королевой дверь спальни. — Всё хорошо, только не нужно было говорить, что вы не королева.
Через несколько минут дверь без стука распахнулась, и они увидели на пороге встревоженного Поля.
— В королевскую спальню нельзя входить мужчинам! — вскрикнула Марго.
— Да отстань ты! — огрызнулся он. — Ваше величество, теперь и я понял, что пришло время бежать с этого корабля!
— Что там ещё случилось, Поль?
— Премьер-министр уговаривает академика Флокса признать вас душевнобольной! Я сам слышал… Марго простонала:
— О! Я была уверена, что всё кончится сумасшедшим домом!
— Они уже идут сюда, ваше величество!
И действительно, с последним словом Поля в спальню вошёл, тряся бородкой, академик Флокс. Следом за ним с решительным видом двигался Альфред де Гну.
— Немедленно уйдите из спальни её величества, господин премьер-министр! — возмущённо проговорила Марго, загораживая ему дорогу.
Он небрежно отстранил её движением руки.
— Поосторожней, господин премьер! — вспыхнул Поль.
— Ваше величество, — очень ласково сказал Альфред де Гну, — простите меня, но достопочтенный господин Флокс сообщил мне, что ваше здоровье внушает серьёзные опасения. Ведь так, господин Флокс?
— Что? — прошамкал старик.
— Я говорю — опасения! — прокричал в его ухо Альфред де Гну.
— Да, да, — потряс бородкой академик.
— Дедушка, — сказала ему королева, — я совершенно здорова.
— Что? — снова прошамкал он.
— Я здорова, — повторила она как можно громче, рупором прикладывая к губам ладони.
— Да, да, — закивал старец и вдруг плаксиво прибавил: — Ваше величество, отпустите меня, бога ради, на пенсию…
— Отпускаю, — невесело усмехнулась королева, — уходите, пожалуйста.
— Что?
— Отпускаю!
— Благодарю, ваше величество! — ещё быстрей затряс бородкой обрадованный старец.
Он ещё долго бормотал что-то, удаляясь, пока не скрылся за дверью совсем.
Оксана взглянула на премьер-министра. Он стоял неподвижно в своём чёрном фраке, опустив руки. Ни один мускул не двигался на его лице.
— Пойдёмте со мной, ваше величество, — негромко произнёс он, чуть шевельнув губами.
— Оставьте меня в покое, — сказала королева, со страхом глядя в непроницаемое лицо премьер-министра.
— Пойдёмте же! — повторил он настойчиво.
— Я никуда не пойду, господин премьер!
Он неторопливым жестом распахнул дверь и приказал всё тем же спокойным голосом:
— Делайте ваше дело, господа.
В спальню вошли двое могучих мужчин в белых халатах и нерешительно остановились.
— Я сказал — делайте ваше дело! — чуть повысил голос Альфред де Гну.
Мужчины в белых халатах двинулись к королеве, но в эту минуту перед ними выросла величественная фигура генерала де Грананжа, и они снова остановились.
— Действуйте же наконец! — покривил губы премьер-министр.
Генерал де Грананж отлетел в сторону, и похолодевшая от ужаса Оксана почувствовала, что её схватили крепкие руки. Но они сейчас же отпустили её, потому что белые халаты вдруг растянулись на ковре, и королева увидела рядом с собой побледневшего от ярости генерала.
— Ну, кто следующий? — потрясая кулаками, хрипло спросил он.
Белые халаты молча бросились на Поля. Оксана не запомнила, сколько времени длился бой — минуту или десять минут, но скоро поняла, что двое могучих мужчин бессильны что-нибудь сделать с её защитником. Кулаки Поля мелькали безостановочно, и белые халаты то и дело летели на ковёр, но снова вскакивали и с непонятным упрямством лезли под новые удары. Это походило на цирковое представление.