В тот же день Алиса и ее друзья полетели на берег озера, в котором утонул узурпатор Зовастр. Ни одного серого мяча на берегу они не встретили: те опасались людей и не скоро еще станут относиться к ним без опаски.
Гай‑до, поврежденный при посадке, лежал на берегу. От удара вылетела заплата, поставленная на Земле.
— Я его обманул, — тихо сказал Гай‑до. — Он поверил, что я пойду на таран. Но я ведь всего‑навсего робот. Я не могу причинить вреда человеку, даже если он очень плохой.
— Но он забыл об этом, — сказал Аркаша. — И перепугался. Иначе тебе бы его не догнать.
— Простите, друзья, — сказал Гай‑до, — что я так неудачно приземлился. Я спешил…
— Несчастный старик, — произнес Тадеуш. — Одно утешение: он прожил героическую жизнь.
Ирия, затянутая в черный сверкающий комбинезон, стройная, быстрая в движениях, ничем не похожая на ту нежную красавицу, что встретила Алису в лесу под Вроцлавом, ответила:
— Еще посмотрим.
В ее голосе звучала сталь. И Алиса подумала, что даже Тадеуш немного робеет перед женой, такой он ее никогда раньше не видел.
— Погуляйте, — сказала она. — Я вас позову.
Но никто не ушел. Все стояли за ее спиной и смотрели на Гай‑до.
Всем было грустно. Но по‑разному. Алиса жалела кораблик, который хотел летать, любил свою госпожу и был куда больше человеком, чем негодяй Зовастр. Пашка расстраивался, потому что сорвались гонки. А ведь он был почти уверен, что победит. Аркаше было очень жалко, что пострадало замечательное изобретение — второго такого кораблика во Вселенной уже не будет. А Тадеуш беспокоился: вдруг невероятные изменения, что произошли с его любимой Ириечкой, останутся в ней навсегда. Сможет ли он полюбить ту незнакомку, что, оказывается, скрывалась в его нежной Ирии? Эти тревожные мысли заставили его спросить:
— Как там наша Вандочка?
На что Ирия совершенно спокойно ответила:
— Не беспокойся, она с твоей мамой.
И с этими словами она скрылась внутри Гай‑до.
Часа два Ирия провела в кораблике. Остальные далеко не отходили: а вдруг понадобится помощь? Иногда изнутри доносились вздохи, Гай‑до страшно страдал, а Ирия Гай, разбираясь в повреждениях, совсем его не жалела.
Потом Алиса пошла к озеру. Через каждые десять минут над озером поднимался высокий фонтан воды и с грохотом обрушивался вниз. Маленький серый мячик выкатился из‑под камня и осторожно покатился к Алисе. Алиса замерла, боялась шелохнуться, чтобы не испугать малыша, но из‑за камней раздался предупредительный свист, и мячик стремглав покатился обратно.
Подошел Пашка. Сел рядом на камни.
— Я тут поговорил с ребятами, — сказал он. — Они могут дать нам спасательный катер. Только, боюсь, скорость у него мала.
— Кто эти ребята? — спросила Алиса.
— Из экипажа «Всеобщего умиления». Приглашали меня к ним стажером.
— Неужели не согласился? — спросила Алиса.
Пашка почуял подвох в вопросе и ответил равнодушно:
— Не буду же я им объяснять, какая у меня несознательная мать.
— Да, — согласилась Алиса. — С Марьей Тимофеевной тебе не повезло. Она не оценит твоих способностей.
— Сама хороша! — вдруг озлился Пашка. — Наследная принцесса! Вот расскажу в школе ребятам, со смеху лопнут.
— Не стоит рассказывать, — ответила Алиса серьезно. — Мы с тобой понимаем, что все эти королевства и империи — вчерашний день человечества. А ведь императрица говорила все это серьезно. И потом умерла. Для них это не шутки.
— Ладно, понимаю, не маленький. Им после этого узурпатора лет десять придется приводить планету в порядок. Ты туда полетишь?
— Может, слетаю, — сказала Алиса. — Но только после того, как там будет республика.
— Правильно, — сказал Пашка.
Он помолчал, кидая камешки в озеро. На том берегу горело зарево далекого вулкана. Красное солнышко стремительно пронеслось над головами. Тени вытянулись, сократились и вытянулись снова.
— А может, все‑таки расскажешь, что ты такого сделала?
— Когда?
— Не крути! Ведь не стала бы та императрица просто так престол передавать. Что‑то ты натворила?
— Ничего не натворила, — сказала Алиса.
— Я знаю, ты скрытная, — сказал Пашка. — И теперь уж нам никогда ничего не узнать.
— Не скрытная, а скромная, — сказал Аркаша, который подошел к ним и остановился, глядя на зарево вулкана. — Ты бы уж давно всему миру возвестил о своем подвиге.
— А может, и не было никакого подвига? — спросил Пашка.
Он дразнил Алису. Любопытство убивало его.
Тогда Алиса поднялась и пошла к Гай‑до. Кому нужны эти пустые разговоры? Ведь мальчики не знали императрицу, не были в подземелье, не видели пауков, не разговаривали с коварным узурпатором. А того, что люди не знают, им не объяснишь. Алисе было грустно.
Через два часа Ирия наконец вылезла из Гай‑до и сказала:
— Здесь его не починишь.
— Значит, все‑таки можно починить? — радостно спросил Пашка.
— Боюсь, что он уже никогда не станет таким, как прежде.
— А все‑таки можно починить?
— Только на Земле, — сказала Ирия. — Или на Вестере.
— А это сложно? — спросил Аркаша.
— Сложно, — ответила Ирия. — Вам не справиться.
— Жалко, — сказал Аркаша. — А вы нам не поможете?
— Нет, — ответил быстро Тадеуш, который только что вернулся из ближайшего ущелья, где собирал местные растения. Он не хотел, терять времени даром. — Ирия возвращается во Вроцлав. Нас ждут.
Ирия поглядела на Гай‑до, потом на мужа. Взгляд ее смягчился, и она сказала добрым голосом:
— Тадеуш, мой любимый, пойми меня. Я была очень несправедлива к моему другу. Если бы я не забыла о нем, может, ничего бы плохого не случилось. Я очень люблю тебя и нашу малышку. Но прежде чем снова стать домашней, тихой, хозяйственной женой, я должна отплатить Гай‑до за все, что он для нас сделал.
Тадеуш не стал спорить. Он был умным человеком и уже понял, что в его жене существуют два совсем разных человека. И ему придется теперь быть мужем обеих Ирий.
— Спасибо, — тихо произнес Гай‑до.
— Ирия, — сказал Пашка, — я в твоем распоряжении. Ты можешь заставить меня работать круглые сутки, доставать материалы, паять, лудить, ковать, приносить гвозди…
— А что такое гвозди? — удивилась Ирия.
— Это я в переносном смысле, — сказал Пашка.
— Если в переносном, тогда не перебивай, — сказала Ирия, и Пашка сразу сник. Тогда Ирия чуть улыбнулась и добавила: — Конечно, я не откажусь от вашей помощи, друзья, потому что мне тоже очень хочется, чтобы Гай‑до смог участвовать в гонках.