Попугай Аль‑Могила быстро ходил по борту, опираясь на костылик.
— Славно, — повторял он. — Славно. Теперь у нас настоящая банда. Пока мы были с Рашидиком вдвоем, мы были дуэтом. А сейчас настоящая банда. И придется вам избрать меня предводителем.
— Почему? — спросил Рашид.
— Ах, ему неясно, Мандалай! — возмутился попугай. — Кто здесь самый старший? Кто настоящий разбойник? Я — Пират‑Костыль, гроза морей Аль‑Могила!
Алиса сказала:
— Давайте я ужин приготовлю. Я умею готовить.
— Только пшено не трогай! — предупредил попугай. — Я пшено так люблю, что готов убить каждого, кто притронется к мешку. Вы ешьте что хотите, а мне отсыпьте пшена. Это настоящая пиратская пища!
Алиса пошла на кухню. Кухня была простым очагом на корме судна, огороженным камнями, чтобы не задувало ветром.
Рашид пошел за ней.
— Иногда, — признался он, — Аль‑Могила мне так надоедает, — голову бы ему свернул. Хотя без него мне пришлось бы трудно.
— Расскажи мне о себе, — попросила Алиса. — Если, конечно, это не секрет.
— Родился я в простой княжеской семье, — сказал Рашид, — в стране Крым. Тебе это что‑нибудь говорит?
— Да я там тысячу раз была!
— У тебя там владения?
— Нет, у меня там друзья, — ответила Алиса.
— Значит, ты не знатного рода?
— Давай потом в этом разберемся, — сказала Алиса. — Ты пока о себе расскажи.
— Княжество у нас небольшое, от Ялты до Ливадии, — продолжал Рашид. — Ни с кем мы не воевали, растили виноград, давили вино и ловили рыбу. Но тут откуда‑то приехал неприятный человек по имени князь Симеиз. Он выстроил себе замок на самом высоком мысу и назвал его «Ласточкиным гнездом». Он начал нападать на наши владения, но мы сопротивлялись как львы. Тут у меня подросла сестренка, прекрасная и милая девушка Гюль‑Гюль. Симеиз потребовал у моего отца, чтобы он отдал Гюль‑Гюль ему в жены. «Ты с ума сошел! — закричал мой папа. — Гюль‑Гюль нет еще и шестнадцати лет, а тебе уже пятьдесят шесть. Ты древний старик». — «Все равно, — крикнул Симеиз, — я ее получу!» Он набрал войско из крымских разбойников — жестоких коктебельцев, хитрых караимов, зловещих евпаторийцев и даже проходимцев из Керчи. Они напали на наше маленькое княжество, и началась неравная война. В ней погибли мои папа и мама и почти все наше войско. Симеиз увез к себе в «Ласточкино гнездо» нашу любимую Гюль‑Гюль…
Тут рыдания подступили к горлу юного пирата, и он ненадолго замолчал. Затем взял себя в руки и продолжил печальный рассказ:
— Тогда моя старая кормилица Фатима села верхом на последнего нашего коня и поскакала по крымским замкам и крепостям с рассказом, что произошло. И все князья и султаны Крыма собрались на съезд и вызвали негодяя Симеиза. Съезд выслушал нашу жалобу и ответное слово князя Симеиза и постановил: «Коли князь Симеиз победил в честной войне, то владения, за исключением одной деревни, переходят к нему. Но вот жениться на Гюль‑Гюль он не имеет права, если она этого не захочет». Привели Гюль‑Гюль и спросили, хочет ли она выйти замуж за князя Симеиза. Заплакала моя сестренка и сказала, что скорее бросится со скалы Дева в Черное море, чем согласится на это.
— Молодец! — сказала Алиса. — У нее настоящий характер.
— Наш характер, княжеский, — сказал попугай.
— Тогда Симеиз сказал: «Раз я не могу на ней жениться, я ее спрячу от всего света и сделаю так, чтобы она заснула вечным сном. А отдам я ее только тому, кто привезет мне сундук, полный золота. Я люблю золото даже больше, чем хорошеньких девушек». Князья Крыма подумали и согласились. А пока она будет спать беспробудным сном, кто‑нибудь привезет сундук золота, и Симеиз отдаст ему мою сестру.
— И ты пошел в пираты? — спросила Алиса.
— Я сначала об этом и не думал. Я решил работать. Но скоро понял, что вернуть сестру я смогу только через сто лет. Я сел на наш последний корабль и отправился в путешествие в надежде, что добуду богатство в дальних странах. И надо же было так случиться, что вскоре я попал в плен к страшному пирату Барбароссе. Он меня не убил, а полюбил и стал учить своему ремеслу, а когда ушел на пенсию, то подарил мне маленький корабль и попугая.
— То есть меня, — сказал Аль‑Могила.
Алиса разлила по мискам похлебку с курицей, они с Рашидом взяли по ложке и принялись есть. Попугаю Алиса положила в миску разваренного пшена. Он спешил, обжигался, потом потребовал посахарить пшено и насыпать туда изюму.
— Я гурман, — заявил он. — За триста лет я столько всего перекушал, что запомнить невозможно.
— Вот и все моя история, — закончил свой рассказ Рашид. — Присоединяйся к нам, будем разбойничать вместе.
— Нет, спасибо, — ответила Алиса, — я не хочу разбойничать. Давайте доплывем вместе до Крита, а там каждый пойдет своим путем.
— А жалко, — сказал Рашид, — я к тебе почти привык.
— И мне ты по сердцу. А меня за триста лет интуиция никогда не обманывала,
— поддакнул попугай. — Оставайся!
— Нет, — твердо произнесла Алиса. — Пирата из меня не выйдет. Я вообще не люблю пиратство, и среди пиратов у меня есть злейшие враги.
— Если так, — рассердился Рашид, который считал себя хорошим человеком, — то сам мой посуду после ужина.
— Пожалуй. — И Алиса стала мыть посуду.
Звезды падали с неба, одна даже ударилась в миску и отскочила в воду. Это была очень красивая звездочка. Но Алиса знала, что это не звездочка, а обыкновенный магниево‑железный метеорит, поэтому она за ней не стала нырять.
Попугай забрался на самую вершину мачты. Он иногда дремал, но не забывал посматривать вперед.
Ветер дул ровно и нежно, будто гладил щеки.
Наступила ночь.