Леночке было грустно. Быстро промелькнула, погасла, исчезла в космической темноте эта удивительная маленькая планета, и теперь лишь как воспоминание о ней остался в её отсеке тонкий запах синих роз и ещё каких‑то цветов, не имеющих на Земле названия: голубоватых с острыми лепестками, ярко‑жёлтых, ослепительно белых, красновато‑чёрных…
Что они понимают в этом, мальчишки? Плавать и хохотать, кататься на листе кувшинки – это по ним, а вот чтоб по‑настоящему оценить красоту новой планеты и пожить на ней – на это они не способны…
Она была сердита на мальчишек и все‑таки старалась понять их. Конечно же, они не могли поступить иначе! Благоухающие цветы, плеск волн в сказочном жёлтом озере, порхание необыкновенных бабочек и редкостная тишина покинутой планеты – все это не самое главное для них в жизни…
А что, в таком случае, самое главное для неё?
Наверно, для неё самое главное то, чтоб её ценили не только за красоту, чтоб мальчишки по‑настоящему дружили с ней, верили в неё…
Прошла неделя, Леночка беседовала в отсеке со своим верным Рыжим лисёнком, одарённым сложнейшим электронно‑кибернетическим умом и знавшим тысячи добрых советов, шуток, загадок и сказок, как вдруг из рубки донёсся отчаянный спор. Леночка поняла: они приближаются к новой планете…
Она отодвинула дверь отсека и вышла.
– Не надо на неё садиться! – громко уверял Алька, стоявший у пульта управления, а Колёсников, сидевший в пилотском кресле, яростно сопротивлялся:
– Почему? Вы посмотрите, какого они достигли совершенства! Какие у них дороги – струнки! А какие города! Стоэтажные здания из стекла и бетона! А какие поезда и самолёты! Я отвечаю: здесь нам не будет скучно…
– А где нам было скучно? – спросила Леночка. – Или ты намекаешь…
– Ни на что я не намекаю! – стал оправдываться Колёсников. – Ты посмотри в иллюминатор вниз, там создана высокая цивилизация…
И Леночка посмотрела. Внизу и правда был образцовый порядок: необыкновенно точные квадраты, прямоугольники и треугольники лесов и лугов, правильные, по циркулю проведённые круги морей…
– Как бы не ударили по кораблю из орудий… – сказал Алька. – Ты как считаешь, Жора?
– Не знаю, – ответил Жора. – Не похоже вроде бы, но я теперь ничему не верю – такие эти планеты бывают обманчивые. Сверху видится одно, а внизу оказывается совсем другое…
– А я что говорю! – обрадовался Алька. – Летим дальше.
– Я уже трижды облетел эту планету! – Колёсников, видно, ни за что не хотел расставаться с ней и пролететь мимо неё. – Никакой опасности, и ответ на мой запрос самый благоприятный: «С огромной радостью ждём вас, люди Земли…» Ни разу ещё не было такого ответа… Ну, Толя, ты ведь все‑таки мой заместитель…
– Я за то, чтоб сесть на неё, – сказал Толя: что поделаешь, иногда Колёсников бывает прав и приходится его поддерживать.
– А как ты, Лена? – спросил Колёсников. – Уверен, тебе на ней будет интересно.
– Интересней, чем на Планете Синих Роз, мне не будет нигде, – ответила Леночка.
– Ребята, беру всю ответственность на себя! – Колёсников резко повёл звездолёт на снижение и включил тормозные двигатели.
И вот они сели. Отвязали ремни, натянули комбинезоны и, как всегда, цепочкой, полезли за командиром по трапу. Вот он повернул на четыре оборота ключ, и их верный друг автомат проговорил бесстрастно чётким голосом:
«Выход строжайше запрещён!» Ребята оцепенели. Колесникову оставалось последний раз повернуть ключ и толкнуть дверь. Но он застыл.
– Что ж это такое? – спросила Леночка. – Как это понять?
– Надо улетать, пока не поздно! – крикнул Алька. – Нам грозит опасность.
– А если автомат ошибся? – спросил Колёсников. – Я уверен, что он ошибся. Не сработало какое‑нибудь реле или вышел из строя полупроводник. Это иногда случается…
– Но не в таком звездолёте, как наш, – сказал Толя. – Он – последнее техническое слово Земли.
– Нельзя, – поддержала его Леночка, – ни в коем случае нельзя выходить!
– Можно! – настаивал Колёсников. – На этот раз наш звездолёт оказался не идеальным и в электронно‑вычислительном устройстве, контролирующем выход экипажа из корабля, оказалась неисправность.
– А если он исправен? – не согласился Алька. – Что тогда с нами будет?
– Все будет хорошо. Вот увидите, – сказал Колёсников, повернул ключ ещё на один оборот и толкнул дверь.
Дверь не открывалась. Она решительно не хотела выпускать ребят наружу.
Тогда Колёсников стремительно взбежал наверх, больно задевая своими острыми локтями ребят, гуськом стоявших на трапе, дёрнул в рубке голубой рубильничек – выключил энергосистему корабля – и так же стремительно скатился вниз.